Оксана Галькевич: И так, друзья, инициатива нашего Министерства труда: пособие по безработице предлагают увеличить до уровня прожиточного минимума, то есть оно, возможно, будет в размере 11 с лишним тысяч рублей. Но есть один нюанс: выплачиваться предполагается это пособие не 12 месяцев, как это делается сейчас, а только 6, то есть сократить этот срок ровно вполовину.

Юрий Коваленко: Дело все в том, что размеры пособий не менялись с 2009 года и сейчас в несколько раз меньше прожиточного минимума. Правда, эксперты считают, что это приведет к росту официальной безработицы. Но ситуация сегодня просто неутешительная для человека, который остался без официального заработка.

Оксана Галькевич: Давайте просто посмотрим на те суммы, которые государство в качестве пособия выплачивает людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации: сейчас максимальное пособие едва превышает 40% от прожиточного минимума, а минимальное так вообще, друзья, 850 рублей, составляет оно менее 8% от прежней величины. Такой доход, цитирую, «не позволяет поддерживать нормальные условия существования, удовлетворить элементарные человеческие потребности», это говорится в сообщении Министерства труда. В общем, здесь сложно с чем-то спорить.

В 2017 году безработный россиянин в среднем получал пособие в течение 87 дней, а без работы оставался в течение 114 дней – это тоже официальная информация. Доля безработных граждан, которые состоят на учете в России более 1 года, в среднем составила чуть менее 10%, то есть не так много от общей численности зарегистрированных безработных.

Юрий Коваленко: Ну а средняя заработная плата, которую работодатели заявляют в биржу труда, составляет всего лишь 54% от среднего же заработка по стране. При этом почти 10% от всех предложений просто даже не дотягивают до прожиточного минимума. Вполне возможно, в ближайшее время ситуация изменится, если так решат депутаты Госдумы.

Оксана Галькевич: Как будет меняться эта ситуация, в какую сторону, куда этими благими намерениями устлана дорога? В студии программы «Отражение» сегодня Павел Кудюкин, член совета Конфедерации труда России – Павел Михайлович, здравствуйте.

Юрий Коваленко: Здравствуйте.

Павел Кудюкин: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Павел Михайлович, скажите, пожалуйста, мы сказали о том, что есть величины разные: есть минимальный уровень 850 рублей, есть максимальный уровень побольше, 4 900 сейчас составляет. От чего это вообще зависит? Вот человек потерял работу – от чего зависит, сколько он будет получать минимум или максимум?

Павел Кудюкин: Понимаете, до 2001 года у нас существовала страховая система финансирования политики занятости. То есть на заработную плату, как сейчас, мы знаем, есть начисления в Пенсионный фонд, в Фонд медицинского страхования, в Фонд социального страхования, был еще четвертый фонд – Фонд занятости. И отчисления зависели от размера заработной платы человека; скажем, размер пособий в случае, если он не находил работу, ему не могла служба занятости предоставить подходящую работу, в общем, была привязана к его заработку. В 2001 году система была изменена, от страхового финансирования мы перешли к бюджетному, по сути дела просто-напросто это такие технические расчеты Минфина: мы примерно прикидываем, сколько у нас будет зарегистрировано безработных… Кстати говоря, зарегистрированные безработные – это далеко не все безработные.

Оксана Галькевич: Конечно. Нам многие пишут, что просто бессмысленно с такими суммами вставать на учет на биржу труда.

Павел Кудюкин: Да, это одна из причин, почему люди просто и не регистрируются как безработные, овчинка не стоит выделки. Скорее люди будут перебиваться какими-то случайными заработками, чем проходить не всегда приятную, мягко говоря, процедуру этой регистрации, проверки всех документов, а потом получать, в общем-то, совершенно унизительные деньги.

Юрий Коваленко: Все же самое ценное, что у нас есть, это информация. Может быть, пустить эти деньги не на повышение пособий, которые будут не 12 месяцев, а 6, а на переподготовку человека? Учить на эти деньги?

Павел Кудюкин: Нет, понимаете в чем дело? Вообще, когда мы говорим о политике занятости, в ней различаются как бы два направления: так называемая пассивная политика занятости – это как раз выплата пособий, организация общественных работ, досрочный выход на пенсию…

Юрий Коваленко:То есть то, чем сегодня занимаются.

Павел Кудюкин: И есть активная политика занятости, то есть переподготовка, помощь в поиске нового рабочего места, помощь в создании своего дела как одно из направлений. В принципе этим службы занятости тоже занимаются, нельзя считать, что главная задача служб занятости заключается в исключительно выплате пособий – нет, это лишь одно из направлений, это как бы если не получились другие меры. Проблема в том, что вообще политика занятости не столько социальная, сколько экономическая политика. Действительно, что такое пособие по безработице? Это некая форма социальной поддержки действительно частичного, очень частичного возмещения потерянного дохода. Но вообще политика занятости должна быть ориентирована на как бы выравнивание спроса и предложения на рабочую силу, главная задача службы занятости, собственно говоря, свести работодателя и работника.

Юрий Коваленко:Но ведь подождите, человек, предположим, нянечка, получает 4-5 тысяч рублей, а пособие по безработице будет 11 тысяч рублей. Это из-за этого, получается, вырастет уровень безработицы? – человек предпочтет получить пособие, чем работать за копейки?

Павел Кудюкин: Смотрите, дело в том, что у нас вообще-то с мая месяца повышается минимальный размер оплаты труда, его подтягивают к официальному прожиточному минимуму.

Оксана Галькевич: Да, 11 с лишним тысяч.

Павел Кудюкин: То есть в этом смысле действительно людей, которые получают меньше прожиточного минимума, вроде бы не должно быть. Они будут, естественно, так же, как у нас по данным вице-премьера Ольги Голодец, почти 5 миллионов человек получали заработную плату ниже МРОТ, а МРОТ у нас был существенно ниже прожиточного минимума, так что здесь соотношение вот этих вот зарплат, предлагаемых в центрах занятости, где-то соответствует общей ситуации на рынке труда. Да, у нас есть группы работников, которые получают не только ниже прожиточного минимума, но и ниже МРОТ. Поэтому, конечно, я думаю, это связанные вещи, когда поднимается МРОТ, поднимается опять-таки максимальный размер выплат пособия по безработице, потому что минимальный-то остается все равно, в общем-то, достаточно смешным, там 3 300.

Оксана Галькевич: Понятно, что никакие даже физиологические потребности не закрывают 3 300.

Павел Кудюкин: Да нет, какие тут… Это действительно уровень… Я не знаю, как его определить приличными словами.

Юрий Коваленко: Да. Получается, что у нас социальные службы, в общем-то, и не слышат людей, которым что-то нужно. То есть они должны бы помогать, но они готовы откупиться лишь деньгами, да?

Павел Кудюкин: Наверное, все-таки не совсем так, потому что нужно понимать, что центры занятости тоже работают в условиях жестких бюджетных ограничений. У них есть те деньги, которые им выделены. То есть в принципе да, у нас в программах занятости, в законе о занятости есть, что можно дать человеку деньги, чтобы он открыл свое дело, а предварительно еще его обучить, чтобы он грамотно составил бизнес-план и под бизнес-план получил…

Оксана Галькевич: …какой-нибудь грант, например, или поддержку.

Павел Кудюкин: То есть в принципе могут выделить деньги, но они не всегда есть в наличии. Хотя бывают такие случаи, когда действительно… Просто не очень давний, в родной деревне отца просто получил человек деньги и пасеку создал, с тех пор неплохо живет.

Оксана Галькевич: То есть, есть исключения.

Павел Кудюкин: Бывают, но это не так часто, к сожалению.

Юрий Коваленко: Павел Михайлович, я хотел бы вас спросить. Все же некоторые эксперты говорят о том, что труд у нас переоценен даже, то есть у нас низкое качество труда и поэтому получаем мы не очень большие деньги. Это справедливо?

Павел Кудюкин: С моей точки зрения, это очень серьезная ошибка. Вообще Россия – это страна недооцененного и чересчур дешевого труда, что порождает очень серьезные макроэкономические последствия. Извините, при дешевом труде технический прогресс невыгоден. Знаете, как в советские годы была такая армейская поговорка: «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор». Вот действительно если нам проще нанять несколько гастарбайтеров с низкой оплатой, то нам не нужен экскаватор, грубо говоря.

Но я бы хотел еще сказать про количественные показатели. Дело в том, что у нас существует несколько показателей безработицы. Есть регистрируемая безработица, то есть люди, которые пришли в центр занятости и встали на учет. Есть так называемая безработица по методике Международной организации труда, которая выявляется регулярными (раз в квартал) обследованиями Росстата выборочными. Там тоже очень интересный критерий: человек не имеет работы, активно ее ищет (по его собственному отзыву) и готов прямо в ближайшую неделю, когда ему предложат, приступить к работе.

Оксана Галькевич: Лукаво так.

Павел Кудюкин: Довольно лукавая методика, потому что сразу значительная часть людей отсеивается и безработными даже по этой методике не признается. То есть если человек потерял надежду найти работу, сказал: «Все, я уже не ищу, и если вы мне предложите…», – то есть он все, он получается и не безработный, он и не работает, он просто выпал из активного населения, получается. Если человек говорит: «Нет, я не готов вот прямо за любую работу браться в ближайшую неделю. Почему это любую? Я квалифицированный работник, я пойду только на достойную работу». Опять-таки его, получается, не учтут как безработного. Так что есть еще сверх вот этой безработицы люди, которые реально способны к труду, многие из них желающие трудиться, но как безработные не учтены, то есть как бы третья группа, тут такие концентрические круги.

Оксана Галькевич: Да.

Павел Кудюкин: Понимаете в чем дело? Вот опять-таки, когда говорят, что у нас низкая производительность труда – простите, работник в этом виноват? Нет. Кстати говоря, даже там, где производительность труда не меньше, скажем, на предприятиях транснациональных корпораций в России, производительность труда не отличается от производительности труда на предприятиях тех же самых корпораций, скажем, Германии, а вот заработок различается на порядок. А там, где низкая производительность труда – это опять же вина не столько работника, сколько действительно технологии, технического обеспечения. Действительно у нас изношенный основной капитал сплошь и рядом, у нас отсталые технологии, отвратительная организация управления. У нас вообще российский менеджмент – это отдельная песня, что государственный, что корпоративный. А мы говорим, что работник виноват, недостоин он хорошей зарплаты. Почему-то наши менеджеры при этом получают порой больше, чем их коллеги в развитых странах.

Оксана Галькевич: Вот резюмируя, знаете, благими намерениями дорога устлан, вы считаете, куда? Намерение Минтруда поднять до прожиточного минимума.

Павел Кудюкин: Есть, конечно, риск, что чуть-чуть вырастет регистрируемая безработица. Может быть, это повлияет, опять-таки немножко, на некоторое повышение заработков в «сером» секторе, то есть тут позитивные моменты. Но вероятнее всего, в общем-то, радикальных изменений ситуации просто не будет.

На основе материала ОТР.